1 августа 1944 года в Варшаве началось восстание. Практически безоружные повстанцы сражались 63 дня. 200 тысяч убитых, 500 тысяч сосланных в концлагеря и на принудительные работы, полностью разрушенная столица Польши — таков трагический итог.
Советские идеологи обычно измеряют величие воинского подвига количеством жертв (собственных!). По этой логике они должны были бы считать Варшавское восстание одним из самых героических эпизодов Второй мировой войны. Однако по отношению к нему изначально применялся другой, прямо противоположный принцип: великая ответственность за великую кровь.
22 августа 1944 года И. Сталин писал премьер-министру Великобритании У. Черчиллю и президенту США Ф.Рузвельту:
«…Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна. Эти люди использовали доверчивость варшавян, бросив многих почти безоружных людей на немецкие пушки, танки и авиацию».
Правду о «кучке преступников» давно уже никто не скрывает. Архивы открыты, многие документы опубликованы. Но понять эту правду, как и многие другие истины, все еще мешает отсутствие ясного, недвузначного отношения к коммунизму. По сей день заикнуться о том, что миллионы людей были далеко не в восторге от послевоенного политического устройства, — значит покуситься на святая святых и, возможно, навлечь на себя обвинения в «унижении бессмертного подвига воинов-освободителей» и «скрытой реабилитации фашизма» (цитаты из открытого письма мэра Полтавы Андрея Матковского по поводу перезахоронения праха советских воинов в Таллинне). Объяснить, что кто-то мог восстать против коммунистического режима задолго до того, как это сделали сами россияне, по-прежнему очень трудно.
С началом перестройки сталинская оценка Варшавского восстания сменилась легкой досадой: не по-товарищески как-то получилось. Почему Сталин не позволил Красной армии-освободительнице помочь варшавянам? Или просто не мог? Вопрос этот живет не только в массовом сознании. Он обсуждается и на научных конференциях. При этом в тени остается вопрос, который, не теряя своей исторической значимости, периодически приобретает черты актуальности: а что значит быть товарищем товарищу Сталину?