Смоленск. Год спустя

            Не хотелось, ох, как не хотелось в эти дни не только писать и говорить, но и думать  о бренном, земном, мелочном и тем более – гадком. Но что делать, если Господь однажды силком впихнув меня в эту профессию (у меня вообще-то были другие планы на жизнь), зорко следит, чтобы я из нее окончательно не вышла. А раз так, я просто обязана рассказать обо всем, что знаю, по возможности точно.

           

            Итак, сегодня в 3 часа ночи по местному времени из Варшавы в Москву вылетели два самолета с членами семей погибших в смоленской авиакатастрофе и первой дамой Польши Анной Коморовской на борту. Более 100 человек, очень разных и по возрасту, и по характеру, и по мировоззрениям.

Из Внуково в Смоленск - по шоссе на автобусах. Погода вновь была неласковой. Еще с вечера повалил снег, дорога была очень скользкой. Однако добрались нормально и даже вовремя, как планировали – в 13.00 по московскому времени.

            Напомню, что это вторая поездка родственников жертв авиакатастрофы на место трагедии. Первая состоялась 10 октября прошлого года, также под патронатом жены президента Польши. Тогда в траурных торжествах участвовала Светлана Медведева, жена российского президента. На сей раз обошлись без столь высоко поставленных лиц.

            Когда Анна Коморовская раскрыла кожаную папку и по трепещущему от пронзительного холодного ветра листочку начала читать текст, который теперь, когда он перепечатан всеми польскими СМИ, вызывает глубокое волнение, я не удивилась. На то она и первая дама, в конце концов. Но когда сын погибшего под Смоленском государственного деятеля Станислава Коморовского Мачей, вперив глаза в такую же папку с листочком, стал произносить слова «Папа, я люблю тебя!», я честно говоря, вздрогнула. Потом догадалась (подчеркиваю: это всего лишь мой домысел), что, наверное, было такое условие: текст должен быть написан заранее, согласован, и уж потом от него отступать нельзя ни на звук, ни на вздох-выдох. Переводчик тоже читал по бумажке, возможно, также заранее согласованной. Несмотря на это качество перевода оставляло желать лучшего и закончилось феерической импровизацией на тему всем известной, общей для католиков и православных канонической молитвы «Вечный покой даруй им, Господи».

            Далее следовала молитва у останков самолета. Для того чтобы этот пункт появился в программе торжеств, польским дипломатом пришлось серьезно потрудиться. На этом настаивали родственники жертв катастрофы и оказывающие им помощь психологи. И разрешение таки было получено. Правда, как сообщил за несколько дней до визита пресс-секретарь губернатора Смоленской области Андрей Евсеенков , накрытый брезентом остов будет  открыт для семей жертв катастрофы только частично. Он также заявил, что, учитывая исключительный характер этого визита, семьям не смогут сопутствовать журналисты и другие посторонние лица. Что значит «исключительный характер» и кто такие «посторонние», я не знаю; не сильна в переводах с чиновничьего на общечеловеческий. Но должна сообщить, что останки потерпевшего крушение самолета являются бесценным следственным материалом. Да об этом малые дети знают, могут сказать мне. Знали, уточню я. Но засомневались, после того как этот бесценный материал полгода пролежал под палящим солнцем и проливными дождями, никак не защищенных ни от птиц небесных, ни от зверей полевых, ни от возможных покушений злоумышленников, способных растащить его на сувениры. Будь он так ценен, разве такое было бы возможно?

            Статус остова поднялся, я бы даже сказала, взлетел на небывалую прежде высоту после того, как техническая комиссия МАК закончила свои исследования и, казалось бы, не оставалось никаких логических причин, мешающих передаче остова владельцам. Именно тогда выяснилось, что остов все-таки необходим следствию настолько, что ни о какой передаче его полякам и речи быть не может, о чем и было на днях официально заявлено в ответ на очередной польский запрос. Более того, к остову теперь даже приближаться нельзя, особенно журналистам, особенно с фотокамерами.

            Да видели мы этот остов, видели! Корреспонденты «Фактов» недавно, не смотря на запреты, все-таки умудрились снять и показать всему миру вылинявший кусок брезента, прикрывающий бесформенные груды того, что осталось от останков после тяжелой, затяжной зимы. К слову, никаких следов интенсивной работы экспертов я там не заметила.
Что еще там можно было увидеть такого, чтобы имело смысл стращать и не пущать, прерывать прямую трансляцию, утверждая имидж страны с сурово насупленными бровями?

            Но это еще не все. На месте трагедии паломники не обнаружили таблицы, установленной сразу после катастрофы организацией  «Катынь 2010». Вместо нее, правда, была другая со следующей надписью на двух языках, русском и польском: «В память о 96 поляках во главе с президентом РП Лехом Качиньским, которые 10 апреля 2010 года погибли в авиакатастрофе под Смоленском». Тоже самое было написано и на старой, исчезнувшей. Но там было продолжение: «…погибших под Смоленском по дороге на торжество, увековечивающие 70 годовщину советского преступления геноцида, совершенного в Катынском лесу в 1940 году расстрелом военнопленных офицеров Войска Польского». Теперь представителям внеземных цивилизаций нипочем не догадаться, что эти 96 поляков во главе со своим президентом под Смоленском делали, как они вообще туда попали. Боюсь, что и землянам лет через 50-70 тоже.

            Согласна, геноцид – не слабое слово, а именно оно, как не трудно догадаться, и не понравилось; согласна, что дискуссии на эту тему еще не завершены. Я даже не стала бы спорить с тем, что такие вещи, как правило, делаются «по обоюдному согласию сторон». Но удивительно, что это произошло в стране, столь болезненно реагирующей на любое прикосновение к старым советским памятникам на территории бывших союзных республик, а ныне – суверенных государств. Ведь идеологическая начинка всех наших бронзовых (равно как и мраморных, гранитных железных и проч.) солдат и гипсовых Ленинов там тоже не нравится. Можно бы, кажется, понять, каково оно… К тому же таблица ведь не сама собой, как туман, появилась. Была установлена совершенно явно в присутствии консула и журналистов и простояла у всех на виду год.

            Может поляки и «отнеслись бы с пониманием», будь у них на то время. Но их просто поставили перед фактом. Таблица исчезла внезапно, за одну ночь и – без предупреждения. И вот теперь перед президентом Коморовским стоит задача высшей степени сложности. Что сказать и как сказать российскому коллеге Медведеву, когда послезавтра они встретятся в Смоленске?

            Явно они с Туском чем-то насолили российским лидерам. Потому что не родился еще в партии Закон и справедливость такой гений, который мог бы изобрести хотя бы один «подарок», равный тем, которые в большом количестве получили за последний год президент и премьер от российских друзей.

            Да, чуть не забыла. Вчера в «Российской газете» появилась публикация под заголовком «Россия и Польша продолжают двигаться к взаимному партнерству» - нечто в виде краткого изложения мыслей на эту тему заместителя главы МИД РФ Владимира Титова.  Впрочем, ее без труда вы именно в «РГ» и прочтете.